Рецензии

Так уж вышло, что «богемные» круги 70-х годов кроме как гнусной кодлой, назвать почему-то язык не поворачивается еще со школы. Фильм Алексея Германа не только не разубедил меня в том, что никакие хренострадания непризнанных при жизни гениев никогда не сравнятся со страданиями их семей и простых рабочих, но и навсегда закрепил в синапсах это мерзкое чувство презрения к первым.

Повествует картина не обо всей жизни (слава сотоне) Сергея Довлатова, а лишь описывает пару дней, захватывающих ноябрьские праздники.

Унылые питерские улочки, столовки, коммунальные комнаты, крыши домов, пошлые дачи, редакционка, заводские помещения, художественные мастерские, недостроенная подземка – ВСЕ КОРИЧНЕВОЕ! Ассоциации с этим цветом стойкие, режиссеру прекрасно удалось создать атмосферу.

Далее. Все стонут: от обеспеченного доцента кафедры урологии - до лохматого пса и зрителей в зале кинотеатра.

О вздорном язвительном характере Довлатова наслышаны если не многие, то почти все. Знали его и как человека доброго к друзьям и близким. В фильме же показали лишь надменные насмешки в сторону малообразованных работяг, людей, которые, в отличие от всей музыкально-поэтической кодлы, продолжают жить и работать (!), невзирая на трудные времена. Да, они не знают ни своих, ни чужих писателей, не разбираются в философских течениях, не знают имен художников, безграмотны, не способны понять высокую словесную художественность, но разве честно говорить с ними свысока, презирать и насмехаться? Нет. Имеют ли они право на праздник? Имеют ли они право читать в газетах жизнеутверждающие рассказы и стихотворения, чтобы почувствовать себя чуточку счастливее? Да. И это было политикой редакций того времени. Захочет ли измотанный заводчанин читать о найденном захоронении времен Великой Отечественной с тридцатью пятью мертвыми детьми, обнаруженными при строительстве подземки, или о тяжелой жизни заключенных в ленинградских лагерях? Разве только этот заводчанин преотчаянный мазохист, с заранее купленными веревкой и мылом. Но поэтическая шайка-лейка ставила личные душевные прокуренные алкогольные переживания выше интересов собственных детей, матерей и общества в целом. Все хотели быть великими поэтами, писателями, художниками, музыкантами, но гонялись лишь за славой. Вот ее они и получили. Как полагается. Посмертно.

Ах, как тяжко было написать хвалебную стихопошлятину ко Дню нефтяников и купить дочери куклу. Ах, как тяжко было не издеваться над рабочими судостроительного завода, решившими разнообразить свои серые будни и выступить с творческой инициативой, пусть и неумелой.

Гнусное лузерство и лень под флером тонкой душевной организации* (*читай: безответственности) – вот такую реальность показал режиссер. Если так и было задумано - мои поздравления.

Плюсы: хорошо играли актеры второго плана: Шагин, Суэцка, Козловский, Бесчастный, Ходченкова. Хорошо создана общая атмосфера эпохи.

Минусы: операторская работа, монтаж, слабая игра Марича, хотя, если было задумано сделать это плохо, тогда, конечно, плюс.

P.S. Сэлинджер, к слову, понял в свое время: чтобы быть писателем, не обязательно публиковаться, достаточно просто писать, не отвлекаясь на погоню за славой.

U.K.

В стихах Бродского прекрасная эпоха встретила свой конец, в фильме 'Довлатов' Германа-младшего эта эпоха оживает, обретая новое рождение.

Режиссеру удалось передать чувство времени, когда литературой можно было жить, не разделяя собственную жизнь и художественное описание. Это время, когда на литературу можно и нужно было ориентироваться и, что самое главное - была необходимость её творить.

Как и книги Сергея Довлатов, фильм Германа-мл. не пытается держаться на четкую сюжетную кромку. Он плавает между конкретных артефактов и культурных атрибутов эпохи: автомобили, бары, одежда, Брежнев с Фиделем - но все же пытается концентрироваться вокруг известного в будущем писателя.

Путешествуя по этому потоку переживаний й, в котором есть место собственным представлениям о чести, поиску подарка дочери и бытовым спорам с женой, фильм доносит необходимую для миру фабулу: прекрасная эпоха - это люди. Не было Ленинграда 70-х самих по себе, но был Довлатов, залезающий на машину после очередной попойки, как и был заносчивый Бродский - самое важное, что они не просто 'были', но сотворили вокруг себя целую эпоху, которая способна преодолеть ограничение сценария, выходит за пределы кадра. Так та самая эпоха обретает собственную жизнь, настолько реальную, что вечером, выпивая в компании друзей, нельзя будет не заметить новых Бродского или Довлатова, обсуждающих актуальную, но плохую поэзию Евтушенко.

Так, фильм доносит простую истину: если когда-то люди заслужили право жить, значит будут существовать уже вечно, в памяти, в словах и в таких прекрасных фильмах.

Довлатов, изображенный Миланом Маричем, прекрасен. Прекрасен весь этот мир безответственного андеграунда, противопоставленный комичному в своей серьёзности соцреализму. Фильм снят в любимой мной семейной германовской традиции. Я люблю фильмы Германа-старшего «Мой друг Иван Лапшин» и «Проверка на дорогах». Не могу их не вспомнить, в «Довлатове» тот же фирменный германовский стиль и столь же уверенный почерк мастера. Но есть один нюанс: в отличие от своего отца младший Герман вполне вписался в обойму современных пропагандистов.

Мне сложно сказать, как определить величие писателя, и какую роль в русской литературе играет конкретно Довлатов. Мне нравятся его книжки. И я согласна с его советскими рецензентами в той части, что мелкотемье — его фишка. Мелкотемье — это узкий взгляд. Пусть остроумный, но узкий. Ведь и роман не пишется не потому, что система не даёт, а потому что нельзя написать роман про одного себя. Довлатов, прости.

Фильм талантливо рассказывает о мытарствах гения в противостоянии с туполобой системой. Но система всегда и во все времена туполоба — вследствие стоящих перед ней задач. Она была туполоба во времена импрессионистов и Ван Гога, когда смеялась над ними, о чём справедливо замечает Довлатов у Германа. Она туполоба сегодня, чего Герман не видит, ведь сегодня он сам - её мейнстрим. Сегодня почётное место в доме кино занимают те, кто умеет творчески плюнуть в поверженный новыми хозяевами жизни социализм. А андеграунд никуда не исчез, но это - давно другие люди.

Я не помню у самого Довлатова укоров системе, которые в буквальном смысле — прямым текстом, если кто-то не понял метафор - предъявляет фильм Германа. Все эти претензии глупы. Для настоящего самобытного художника это неизбежная необходимость — свой крест он несёт один, никогда не попадая в струю и общий хор, и только так его голос можно расслышать и отличить, иногда в виде эха. Если бы это кино про Довлатова так и было сделано - как эхо его голоса на руинах павшей системы, это было бы честно. Но представлять Довлатова узником лживой системы, гасившей честный талант, - это в творческом смысле узко, а в философском — конъюнктурно и пошло, ей-богу.

Не получится сделать хорошее кино о внесистемном художнике, если ты сам - системный художник. Такая беда.

5 из 10

После просмотра этого фильма, не могла долго определиться со своими впечатлениями - долго сидела, читала, пересматривала и наконец подытожила, что, фильм - хороший и впечатления от него такие же хорошие. Светокоррекция - серая, как и настроение самого Довлатова в Ленинграде, которому все отказывают в публикации в изданиях, но тем не менее режиссер сумел показать нам сквозь серость, казалось бы, обыденных ноябрьских дней, по своему яркую и разноплановую жизнь советских людей.

С самого начала режиссер даёт понять зрителю, что разговоры в этом фильме - основной компонент, и будьте добры, прислушайтесь к ним, к интонациям, следите за выражениями лиц людей, уловите настроение и будьте в прямом эфире происходящего по ту сторону экрана. А иначе, как будьте с Довлатовым.

6 из 10

Многие актёры немого кино опасались за будущее мирового кинематографа, когда там появился звук. Одним из их главных аргументов было то, что он превратится в сборище 'говорящих голов' и приблизит собственную смерть. Если бы в то время они увидели фильм 'Довлатов', они бы уже отправились в магазин ритуальной атрибутики, чтобы заказать кинематографу памятный венок.

Картина рассказывает о нескольких днях из жизни писателя Сергея Довлатова в Ленинграде в начале 1970-х годов. По словам режиссёра, Алексея Германа-младшего, это 'фильм-ощущение', где была сделана попытка поймать дух эпохи и ленинградской компании, окружавшей героя в то время. Где-то так и было. Наше внимание усыпляли качественной съёмкой и некоторыми сценами с претензией на эстетичность (это единственная причина, которой можно объяснить их наличие в картине, потому что смысл там был очень уж скрыт). Но потом пришли они. ДИАЛОГИ.

Такого количества совершенно безжизненно подаваемой речи я давно не видела. А, может быть, и вовсе никогда. Словесное нагромождение безжалостно сделало фильм совершенно ровным и не вызывающим никакого желания вслушаться в то, что говорят персонажи. Создавалось такое впечатление, что большинство актёров (включая и исполнителя главной роли, Милана Марича) с актёрской игрой не знакомо. Сделано ли это было намеренно или нет? Положительный ответ в обоих случаях наводит ужас. На этом фоне второстепенные персонажи в исполнении Данилы Козловского и Светланы Ходченковой (за которого она в 2018 году получила 'Золотого Орла') воспринимались, как глоток свежего воздуха и органичность с первой и до последней секунды существования в кадре. В большинстве случаев они выглядели гораздо интереснее и ярче самого персонажа Довлатова.

2 часа, потраченные на просмотр этого фильма, не помогут вам сделать вывод о том, каким был Сергей Довлатов. А, если вам показалось иначе, лучше ещё раз перечитайте его произведения.

3 из 10

Не рекомендую к просмотру!

ДОВЛАТОВ — фильм о герое, который слоняется на задворках культуры своей страны в надежде стать публикуемым. Он общается с КУЛЬТУРНЫМИ отбросами, периодически выпивает, часто иронизирует и пользуется смешанной репутацией.

Это история о человеке, который любит свою страну и ненавидит государство.

Собственно, всё происходило в рамках Советского союза, а весомые знатоки могут назвать этот фильм АНТИСОВЕТСКИМ. Только уже давно известно, что любое революционное начало в культуре тащит за собой неприятие со стороны социума, а уж тем более со стороны ГОСУДАРСТВА. Уж консервативна человеческая природа.

И никакие весомые доводы не могут исключить того, что люди трудившиеся во благо социального реализма заручались поддержкой, так как существовали разного рода содружества режиссеров, писателей и музыкантов.

Любое модернистское начало просто исключалось, вместе с «Эдичками» и «Петушками».

Диалоги здесь ведутся о культуре, что лучше всего раскрывает главных героев и выражает их отношение к миру. И это развивается до конкретного результата.

ГЕРМАН МЛАДШИЙ (режиссёр картины) описывает действительность в серых, будничных и минималистичных тонах. ГЕРОИ фактически находятся в них, а если существует некая яркость в кадре, то она только нависает и представляется чем-то отдаленным для героя. Это больше похоже на элемент киноязыка, так как это лучше всего передаёт однотонную, уверенную и консервативную советствую действительность.

АКТЁРОВ нельзя назвать каменными, хотя драматургия здесь сквозит полным ходом даже у самых непрофессиональных актёров (говорю о втором плане), а сам актёр сыгравший Довлатова справился превосходно.

В ИТОГЕ: кино о месте творца в реальном мире, которое заслуживает того, чтобы быть увиденным несмотря на смешанные отзывы.

Сергей Довлатов — одно из ярчайших, величайших имен литературы, которую можно назвать современной. А ведь писатель ушел из жизни в далеком 1990 году в Америке. В жизни писателя было много всего: и военное детство и выезд в США в итоге.

Однако действие фильма «Довлатов» происходит в начале семидесятых в Ленинграде.

В фильме звучит слова «оттепель» — период пятидесятых годов, заморозки — может быть это — современность? То что время года, когда происходит картина — ноябрь — это не символика?

Сергей Довлатов (Милан Марич) в этот период молод, красив, статен, в расцвете сил, жизни. Однако при красоте внешней, внешности богатыря на протяжении всего фильма Сергея Довлатова не покидает некая внутренняя меланхолия, дисгармония, печаль. Которые оказываются созвучными тому пейзажу времени года Ленинграда.

В фильме показаны жены Сергея Довлатова.

В фильме сыграл и Данила Козловский художника Давида, друга или знакомого Сергея, у которого своеобразное желание свободы, что-то изменить в своей жизни (уехать) а может и не только в ней приобрело к печальному итогу.

Из литераторов современности показан Иосиф Бродский (Артур Бесчастный), рассказано о его дальнейшей судьбе.

И некий литератор Антон Кузнецов (Антон Шагин) — его труд не только, как литератора.

Писатель Андрей Битов в те годы опубликовал роман «Пушкинский дом» — это роман-воспоминание о прекрасном золотом (девятнадцатом) веке русской литературы, переплетенным с современной жизнью. О ценности вообще русской классической литературы, о литературе современной (образ филолога Левы), прогнозы о литературе будущего.

Вот фильм «Довлатов» Алексея Германа-младшего в какой-то степени похож на этот роман. Поскольку показан мир литературной богемы в фильме: собрания, дискуссии о литературе прошлого: Александре Пушкине, Александре Блоке и др. Какова была роль и значение этих писателей в те семидесятые годы.

Но самый главный вопрос, который поднимает фильм — как взаимосвязан путь творческой личности (на примере Сергея Довлатова в первую очередь) и современности. Эту линию можно увидеть на втором плане на образах И. Бродского, Давида.

Если Сергей Довлатов пишет то, что мыслит, чувствует он, его личность, индивидуальность, почему его рукописи не хотят печатать — его, который впоследствии станет одним из любимых писателей на Родине, так и не узнав об этом. Ему говорит издатель: нужно другое: нужна масштабность, а не Ваша конкретика, Ваш стиль. Должен быть определенный стиль, определенный герой. Вы не вмещаетесь в эти рамки. Все. Тоже самое было со многими писателями, того времени, многие из которых были вынуждены покинуть Родину. Их имена признаны только теперь. Где грань между «можно» и «нельзя», свободным самовыражением личности и запретом. Можно ли все? Эти вопросы актуальны и сегодня.

Какова судьба современной литературы в современное время? Насколько она ценна, важна для человека именно сегодня? Каково переосмысление классической литературы в современности, ее оценка, значение? Каково творчество современных писателей России, о чем они пишут, думают? Над этими вопросами нужно думать, ведь литература влияет на мораль, формирование понятия доброты, света, к которому нужно стремиться. И данный фильм может заставить задуматься об этом.

9 из 10

Картина Германа немного удивила выбором временного промежутка жизни Довлатова — он только развелся с женой, работает в цеховой газете, все так же не публикуется. На мой взгляд это самый скучный период для зрителя, особенно незнакомого с творчеством писателя.

Читавший человек заметит — реплики Довлатова похожи на его книжные рассуждения, но никак не на прямую речь. Есть в его стиле одна захватывающая сторона — мысли о добре и зле, любви и ненависти на страницах чаще выражаются вслух коротким умозаключением. Поэтому книжный Довлатов думает глубоко, говорит коротко. Герой Марича лишь говорит коротко — исчезает внутренний Довлатов.

Хочется отметить странный ход с операторской или режиссерской стороны — многие диалоги, особенно в компании малознакомых людей, показывают через двери или другие проемы, обрезая кадр — я себя чувствовал в эти моменты чужим, как будто это не наше дело — о чем там речь. Сцены возлияний поданы без этого приема. Чего хотел добиться режиссер не ясно, но ощущения скорее негативные.

В заключительной четверти картины все очень сумбурно, набросаны различные отсылки и известные книжные персонажи, будто только ради отсылок.

Как довлатофилу мне фильм не понравился. Но это не документальная работа, вероятно, нейтральный зритель увлечется и откроет для себя мир Сергея Довлатова, где ад — мы сами.

Редко после какого фильма доводилось встречать такую мощную волну негатива и неприятия. Аргументов «против» набралось множество, но основным и ключевым было то, что зрители не увидели в фильме экранизацию рассказов Довлатова. Все остальное — только производные от главного. И герой почему-то в депрессии, а по книге он вроде бодр и жизнелюбив. И жить в ту эпоху можно было вполне неплохо (сильно удивился, встретив такие доводы от людей явно «за 40»), что судьба у героя была очень даже (а вот тут был просто потрясен, когда кто-то прочитавший воспоминания Анатолий Наймана, но не осознавший сути, вспоминал слова Ахматовой о Бродском), а уж у Бродского — и подавно.

За минувшие несколько лет этот фильм — из немногих, наиболее сильно меня перепахавших. Потому что его герой мне очень понятен. Потому что чувства его понятны. Потому что, в конце концов, Алексей Алексеевич Герман не побоялся использовать кинематографические приемы отца, и фильму это было только на пользу.

Потом, уже после просмотра, довелось услышать мнение одного из коллег Довлатова по какой-то из редакций. Человек в возрасте, но с ясной головой, сказал: «Примерно так все тогда и было». И не захотел вдаваться в детали и подробности. А значит, режиссер все же попал в точку.

9 из 10

Наверное, потому что 10 из 10 в принципе редко кому можно поставить.

Страсть Германов к прошедшим эпохам — и всегда своей собственной страны — вылилась у Германа-младшего в очередное творение. В очередной, с любовью воссозданный пласт времени, пришедшийся в многострадальной нашей родине на 70-ые, сразу после «оттепели». Сергей Довлатов — молодой талантливый литератор — ищет себя в советском Ленинграде, подрабатывая журналистом и пытаясь написать книгу. Роман, конечно, как делали это все классики. Но реальность такова, что писать о ней запрещается. Обивая пороги редакций, Довлатов получает отказы — десятки отказов. А напишите-ка про героев труда, возьмите интервью у поэта-рабочего, придумайте стихотворение, воспевающее нефтяников — тогда подумаем. Зачем иронизируете, зачем издеваетесь? Зачем лагерь, зачем Гоголь напился? Стыдно. Писать нужно о глобальном, о подвиге человека — и светлое что-нибудь. В ответ молчание, недоумение, желание договориться, убедить — от души проматериться, наконец, хлопнуть дверью, с горя напиться и уснуть. Видя по ту сторону Брежнева, с которым дружишь, и надеясь, что завтра проснёшься где-нибудь не здесь — в Америке, к примеру. Но нет. По-прежнему похмелье, опостылевшая родина, друзья-декаденты, разглагольствования, застой. Не печатают.

Шесть дней из жизни автора «Чемодана» и «Наших» полны безнадёги, грустной иронии. Хотя она довольно условная, сконструированная — как и всё это кино. В нём больше не довлатовского, но германовского, наследственной их помешанности на деталях, на словах, которые десятки героев, мелькая перед камерой, произносят манерно, неожиданно, как заученный монолог. Сказал как отрезал — и растворился. Но какофония толпы, случайных прохожих и свидетелей происходящего привычна, понятна, слуха не режет. А уж глаза — тем более. Ведь очарование ушедшей эпохи — в этих самых лицах, застигнутых врасплох и между делом. За привычными разговорами, жестами и атмосферой, чувствующейся в кадре везде — как и за его пределами. Уникальное свойство германовских фильмов. Обоих Германов.

Сергей Довлатов — лишь один из многих. Тех, кто страдал, бродил непонятым, искал цель — в абсурдной и бесцельной жизни. Появится несколько раз Бродский — и Ходченкова, и Козловский, и другие прекрасные лица, что хотелось бы видеть подольше — и получше узнать. Но в этой призрачной вселенной, призрачные надежды призраков-интеллигентов гонят их всё время прочь, сталкивая иногда с героем, который не больше человек, чем они. Милан Марич — не Довлатов, не слишком похож даже. Это неприкаянный, молчаливый, отчаянно-шутливый образ его — такой знакомый для миллионов тех, кто узнал Сергея после, по его книгам. Понятного, простого, невероятно наблюдательного, остроумного — настоящего писателя, каким стать в СССР было крайне сложно. Вот и пришлось уехать. Пришлось и Бродскому, и многим другим — и о них-то и снят этот фильм. Пусть вторичный на фоне «Бумажного солдата» или отцовского «Хрусталёва» — но всё равно симпатичный. И тем, что узнаваемо германовский, и тем, что по-довлатовски нелепый.

6,5 из 10